Пока высшее руководство Индии на представительных международных площадках берёт на себя всё возрастающие обязательства по развитию «зелёной» энергетики, почти три четверти электроэнергии в стране производится путём сжигания угля. При этом остаётся всё меньше сомнений, что пережившей настоящий бум в начале 2010-х гг. угольной электроэнергетике Индии предстоит столкнуться с чувствительными проявлениями мировых трендов, а правительству «самой большой демократии мира» – лишний раз задуматься об энергетической безопасности страны.
The Coal Raj: место угля в электроэнергетике Индии
Доминирование угля – неотъемлемая черта структуры электрогенерации Индии. Более того, если в первые десятилетия независимого развития значительную конкуренцию угольным ТЭС составляли гидроэлектростанции (25-35% произведённой электроэнергии в 1951 – 1961 гг.), то сегодня у угля решительное господство – около 71% электроэнергии против 10,9% у ГЭС. В последнее время особенно заметным стал рывок, совершённый отраслью в первой половине 2010-х гг.: с апреля 2010 г. по март 2016 г.[1] на фоне высоких темпов экономического роста (совокупный среднегодовой темп прироста ВВП – CAGR – превышал 7%[2]) среднегодовой прирост установленных мощностей составлял более 16,8 ГВт (для сравнения: совокупная установленная мощность всех ТЭС Индии в 2019/20 финансовом году – 370,1 ГВт).
Произведённая электроэнергия (Индия, 2019 г.), ГВт*ч
Источник: IEA.
Столь выраженная привязанность экономики к угольной генерации объясняется вполне естественными причинами. Прежде всего уголь, в отличие от природного газа и нефти, – то ископаемое топливо, которым Индия щедро наделена: на неё приходится 10% разведанных мировых запасов угля (пятое место в мире после США, России, Австралии и Китая). Во-вторых, угольные ТЭС поставляют в сеть стабильно недорогую электроэнергию, что крайне важно для предоставления беднейшим слоям населения доступа к этому ресурсу. В-третьих, строительство угольных ТЭС с финансовой и технологической точек зрения является оптимальным решением для госсектора, который в данной отрасли преобладает – будь то в период «железной индустриализации» второй половины 1950-х – 1960-х гг., будь то на современном этапе.
Источник: IEA.
Наконец, угольная промышленность в целом играет значимую социальную роль, обеспечивая пропитанием миллионы занятых в ней – часто неформально – индийцев. Если быть точным, по подсчётам, к добыче угля привлечено 2,6 млн индийцев, из них 1,8 млн (69%) работают «в тени», на угольных ТЭС занято 180 тыс. чел., показатель теневой занятости здесь – почти 28%. Взятые вместе, эти факторы предопределяют сохранение за углём передовых позиций в электроэнергетике Индии на десятилетия вперёд[2].
Неладно что-то в угольном королевстве
Неизбежность зависимости страны от угольной генерации не означает, однако, что положение отрасли есть и будет безоблачным. Напротив, конкретные очертания обретают проблемы, частично типичные для процесса т.н. «энергетического перехода», частично характеризующие индийскую специфику.
Первый такой вызов – растущая конкуренция со стороны новых возобновляемых источников энергии. Технологический прогресс неуклонно тянет себестоимость электроэнергии из ВИЭ вниз, что приводит как минимум к паритету угля и ВИЭ (пока речь идёт об энергии солнца) и сводит на нет одно из преимуществ угольной генерации, причём в Индии этот процесс особенно заметен: в период с 2016 по 2019 гг. нормированная стоимость электроэнергии, произведённой на СЭС, сократилась здесь на 42%, вследствие чего Индия стала страной с самой дешёвой солнечной генерацией во всём АТР. Под началом Нарендры Моди правительство Индии ясно даёт понять, что ВИЭ, а не уголь – приоритет энергетической политики страны. Так, однозначно неблагоприятным сигналом для теплоэнергетики послужило озвученное три года назад намерение повысить к 2022 г. показатель RPO (Renewable Power Obligation – минимальная доля электроэнергии из ВИЭ в сети) до 21%. Такого рода мера поддержки ВИЭ существует с момента принятия Закона об электроэнергии в 2003 г. и определённо будет далее ужесточаться, хотя теперь более низкая цена электроэнергии от СЭС (в перспективе – от ВЭС) сама по себе служит для энергосбытовых компаний аргументом преимущественной её закупки у производителей «зелёной» энергии.
Ожидаемая динамика нормированной стоимости электроэнергии в Индии до 2030 г. (New Policies Scenario), долл. США/МВт*ч
Источник: IEA.
Не менее очевидна ограниченность угольной генерации применительно к выполнению цели правительства по электрификации всех домохозяйств страны (программа «Саубхагья», запущена в 2017 г.). Проблема ТЭС, в частности угольных, состоит в невозможности или, по меньшей мере, нерентабельности их размещения в удалённых, малонаселённых районах, в то время как те 2-3% населения, не имеющие доступа к электроэнергии, проживают именно в подобных «медвежьих углах». Иначе говоря, ВИЭ сегодня в большей мере, чем уголь, соответствуют задачам социально-экономической политики правительства.
Вторая группа вызовов связана с тяжёлыми побочными следствиями выбросов продуктов сгорания угля, а также его добычи для окружающей среды и здоровья людей. По результатам исследований, сжигание угля для производства 1 ТВт*ч приводит к преждевременной смерти 25 человек. Основная причина – загрязнение окружающей среды, повышающее риск развития у человека заболеваний сердечно-сосудистой и дыхательной систем, рака лёгких. Кроме того, данный показатель включает распространённость несчастных случаев на производстве, преимущественно при добыче угля. В меньшей степени поддаются точной оценке последствия изменения климата, в ускорение которого, по широкому признанию, уголь вносит больший вклад, чем какой-либо другой антропогенный фактор. Стремление обеспечить устойчивое развитие общества в целом и решить проблему и без того относительно малой продолжительности жизни является одним из ключевых стимулов для правительства Индии постепенно менять сложившуюся структуру генерации электроэнергии. Кроме того, эколого-климатический кризис в Индии затрагивает угольные ТЭС и напрямую: усугубляется проблема нехватки необходимой для их функционирования воды. Сочетание процессов – загрязнения и истощения грунтовых вод, сокращения объёма осадков в период муссонов, растущей непредсказуемости последних – зачастую приводит к простоям в работе электростанций, цена чему – несколько тысяч нереализованных ГВт*ч в стране, где отключения электроэнергии – слишком обыденное явление.
К соображениям минимизации экологического ущерба добавляются имеющиеся международные обязательства Индии: как страна, подписавшая Парижское соглашение, она взяла на себя обязательство сократить к 2030 г. объём выбросов парниковых газов на 33-35% по отношению к 2005 г. Угрожающими для производителей из развивающихся стран звучат и разговоры, ведущиеся в странах развитых – Европейском союзе прежде всего, о введении «углеродного сбора». На фоне таких сигналов (и, тем более, в случае их воплощения в конкретных шагах) закономерно ожидать сокращения спроса на электроэнергию на основе угля.
Тенденции, сопутствующие «энергетическому переходу», также усложняют и без того напряжённое финансовое положение в отрасли. Новые проекты теплоэнергетических компаний (NTPC Ltd. – госкомпания, Adani Power Ltd. – частный сектор) теряют привлекательность в глазах частных национальных и зарубежных инвесторов, поэтому бремя финансирования создания, как правило, заведомо убыточных мощностей ложится на государственную финансовую организацию PFC (Power Finance Corporation). О действенности расширения доли частного сектора в отрасли как потенциального средства повышения рентабельности предприятий можно судить по промежуточным результатам предпринятой в 2020 г. попытки частичной приватизации добычи угля: спустя год по 70% выставленных на аукцион угольных месторождений так и не было сделано ни одной ставки, а конкуренция (то есть число участников аукциона было два и более) наблюдалась при продаже лишь восьми месторождений[3]. В условиях недостатка финансового капитала отрасль зависит от новых вливаний со стороны правительства с целью выхода на новый технологический уровень, что включало бы в первую очередь освоение технологий улавливания, хранения и утилизации CO2 (CCUS).
Индийская специфика энергетического перехода
Наряду с вышеуказанными проблемами, которые можно назвать в той или иной мере универсальными в условиях нового энергетического перехода, имеются и чисто индийские особенности. Первая – угольная генерация Индии характеризуется наличием избыточных мощностей. Такая ситуация сложилась в отрасли уже к 2016 г. и является одной из причин недозагруженности угольных ТЭС в стране. По официальным данным, коэффициент использования установленной мощности, то есть отношение произведённой электроэнергии к максимальной (установленной) мощности, в 2019/20 финансовом году в Индии составил 56% – это всё ещё выше, чем в развитых экономиках или, например, в Китае, где КИУМ опустился ниже 50% ещё в 2015 г. Однако, динамика свидетельствует о том, что Индия не только следует за общемировой тенденцией снижения КИУМ угольных ТЭС, но и опережает её: за восемь лет сокращение составило 22 процентных пункта. Несмотря на это, по состоянию на лето 2021 г., Индия планирует в ближайшем будущем ввести в строй ТЭС на угле общей мощностью 62 ГВт (из них 33 ГВт – уже в стадии строительства), а значит, совокупные убытки по отрасли ещё более возрастут.
Вторая особенность – большое внимание Индии к вопросам энергетической безопасности. Подобное внимание неудивительно, учитывая, что страна зависит от импорта нефти на 80%, природного газа – на 50%, а угля – на 30%[4]. Последняя цифра особенно примечательна: она показывает, что, имея большие собственные запасы, Индия тем не менее вынуждена прибегать к импорту углей, включая «энергетические». По некоторым прогнозам, к 2040 г. зависимость Индии от импорта угля может возрасти до 64%[5] – не столь нереалистичный сценарий с учётом проблем в угледобыче. Если уголь действительно из сырья «Самодостаточной Индии» (Atmanirbhar Bharat) превратится в обузу для торгового баланса и национальной безопасности, это станет очередным доводом в пользу, как минимум, сворачивания новых проектов в угольной электроэнергетике.
Обилие вызовов, стоящих сегодня перед угольной генерацией Индии, однако, не означает, что отрасль не представляет никакого интереса для внешних игроков. Во-первых, насущная задача Индии – вооружиться технологиями «чистого угля». Здесь ей вряд ли получится обойтись без трансферов технологий от инвесторов из развитых экономик (на настоящий момент Индия допускает 100% долю иностранного капитала в предприятиях тепловой электроэнергетики). Во-вторых, растут потребности Индии в импорте угля, между прочим, не только «энергетического», но и «металлургического».
Все это создает новые экспортные возможности для зарубежного бизнеса. В области передачи технологий “чистого угля” наша страна, к сожалению, пока далека от успехов других стран, причем не только развитых, но и, например, Китая, который уже более 10 лет самостоятельно разрабатывает соответствующие технологии. В поставках самого угля у России больше перспектив, однако победить в конкуренции за индийский рынок будет непросто. Поставкам угля будет мешать в первую очередь далекое географическое положение нашей страны и близость богатой углем Австралии, к тому же, союзницы Индии по Quad. Кроме того, не преодолены логистические барьеры: проект угольного терминала в Тамани заморожен, и пока непонятно, ускорится ли развитие транспортной и портовой инфраструктуры на Дальнем Востоке. Решение этих проблем во многом предопределит конкурентные позиции российского угля как в Индии, так и шире – на всем азиатском рынке.
[1] Финансовый год в Индии начинается 1 апреля и заканчивается 31 марта.
[2] Рассчитано по данным Всемирного банка https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.KD?locations=IN
[3] India Energy Outlook 2021 – P. 110
[4] India 2020: Energy Policy Review – P. 24
[5] ENERGIZING INDIA. A Joint Project Report of NITI Aayog and IEEJ, 2017. – P. 16
